ГЕОПОЛИТИК▲ Четверг, 28.03.2024, 23:59
Приветствую Вас Гость | RSS

Главредная колонк▲

ГЕОПОЛИТИКА
Сергей Александрович Есенин.
Избранное избранного

21 сентября (3 октября) этого года исполнилось 120 лет со дня рождения великого русского поэта Сергея Александровича Есенина, а 28 декабря исполнится 90 лет со дня его трагической гибели... Биография, написанная им, нарочито прозаична. Нарочито лаконична. Умещается в пару страниц. Он сам так захотел. "Что касается остальных "автобиографических сведений, - они в моих стихах". Он так хотел, чтобы его читали, а не изучали. Пожалуй, ничья воля не была так нарушена, как воля Сергея Есенина. Его жизнь не просто раздраженно рассматривали под лупой. Не просто невростенично разглядывали под микроскопом. Любовь его топтали. Над трагедией судьбы глумились. Над душой просто измывались. А его гений забрасывали грязью. И более того - его судьбу судили! Кто?! Не судимы - да не судимы будете... Но как правило судят те, кто более всего суда достоин. Исторического. Нравственного. Какого угодно суда... Его биография - нарочитый протест против своих стихов. Есть поэты, бесцеремонно вторгаться в жизнь которых не стоит. Это поэты, которых поцеловал ангел. Оставив им право на неангельскую жизнь. А у кого она ангельская? Пусть тот бросит в Есенина хоть один камешек... Даже если он дорого стоит... Извините, Сергей Александрович. Гений не прощается. Ни в прошлом. Ни в настоящем. Ни в будущем. Такова плата толпы негениев...
Полностью материал
читайте на главной странице

ГЕОПОЛИТИКА



Страна потерянной мечты



Карта мира лучше карты войны



Война без войны



Берегитесь детей!..



Минуты молчания


Информ.партнеры

VII

Московский

РОССИЙСКИЙ

VII


 

Владимир Путин: «Мы всегда будем помнить, что именно Россия, Советский Союз сорвали человеконенавистнические, кровавые, надменные планы нацистов, не позволили фашистам завладеть миром. Наш солдат отстоял свободу и независимость, защищая свою Родину, не жалея себя, освободил Европу и одержал победу, величие которой навеки останется в истории… Мы помним, что значит трагедия войны, и сделаем всё – всё, чтобы никто и никогда не посмел её вновь развязать, не угрожал нашим детям, нашему дому, нашей земле. Сделаем всё для укрепления безопасности на планете. Победа в мае 45-го – это набат, утверждающий жизнь без войны, это святой символ верности Родине, которая живёт в каждом из нас, символ единства многонационального народа России, его безграничной преданности своим корням и своей истории…»

Москва. Военный парад в честь 68-й годовщины Великой Победы. 09.05.2013

▼OX POPULI

ГЕОПОЛИТИКА

Изоляция России?
Каждый второй россиянин (50%) считает, что изоляция России от Запада крайне маловероятна, а 13% наших сограждан уверены, что это практически невозможно. В свою очередь, около четверти опрошенных (28%) склонны полагать, что подобный сценарий вполне возможен, а 4% участников опроса заявляют, что это непременно произойдет. Вероятность подобного развития событий чаще других допускают жители Москвы и Санкт-Петербурга (34%) и сторонники непарламентских партий (38%). В случае если Россия окажется изолированной от западного мира, это никак не повлияет на нашу страну - таково мнение 47% наших сограждан. Данную точку зрения разделяют как молодые люди (46% 18-24-летних), москвичи и петербуржцы (45%), так и респонденты в возрасте 45-59 лет и жители малых городов (47%). Больше других в этом убеждены сторонники «Справедливой России» (54%). Однако 46% респондентов все же прогнозируют те или иные перемены для российского государства. При этом более четверти опрошенных (29%) опасаются отрицательных последствий изоляции России от Запада, и в первую очередь об этом упоминают молодые люди (34% от 18 до 34 лет), а также респонденты с невысоким доходом (35%). А 17% респондентов ожидают только положительных результатов. Плюсы подобного положения отмечают, прежде всего, жители обеих столиц (24%) и приверженцы КПРФ (22%).
[ ВЦИОМ, 23.04.2014]

Стрны Геополитики
ГДЕ ЧИТАЮТ "ГЕОПОЛИТИКУ":
Россия. Украина. Беларусь. США. Латвия. Казахстан. Болгария. ФРГ. Армения. Чехия. Великобритания. Польша. Канада. Бразилия. Исландия. Молдова. Мексика. Азербайджан. Кыргызстан. Франция. Новая Зеландия. Испания. Сербия. Швеция. Финляндия. Венесуэла. Грузия. Израиль. Италия. Аргентина. Финляндия. Китай. Узбекистан. Австралия. Литва. Эстония. Румыния. Португалия. Кот-д*Ивуар. Ирландия. Вьетнам. Босния и Герцеговина. Норвегия. Греция. Хорватия. Республика Корея. Венгрия. Австрия. Турция. Сирия. Нидерланды. Египет. Швейцария. Туркмения. Бельгия. Ливия. Япония. Южная Корея. Малайзия. Словакия. Индия. ОАЭ. Таджикистан. Ливан. Таиланд. Кипр.

Сттинформбюро

ГЕОПОЛИТИКА

82,3 процента
Таков рейтинг одобрения деятельности Владимира Путина, который вышел на новый максимум в конце марта, зафиксированный ВЦИОМ. Столь высокий уровень одобрения работы президента связан, в первую очередь, в связи с вхождением Крыма в состав Российской Федерации и тяжелой обстановкой в Украине (эти события назвали главными за прошедшую неделю 71% респондентов). Одобрение деятельности президента РФ продолжает расти второй месяц подряд. Так, за неделю перед опросом рейтинг Путина вырос с 75,7% до 82,3%, а с начала года – на четверть (с 60,6% в январе до 74,4% в марте). Таким образом, данный показатель существенно приблизился к значению шестилетней давности (82,9% в феврале 2008 г.). Жители Москвы и Санкт-Петербурга, в целом, склонны давать более низкую оценку работе президента, чем россияне в среднем, однако в последние месяцы уровень одобрения работы Владимира Путина среди москвичей и петербуржцев также значительно вырос, а к опросу достиг рекордных значений за шесть лет - 81,5%. (ВЦИОМ, 27.03.2014)


Шахматная доск


Неолибералы против Путина



России нужна новая Военная доктрина



У России и НАТО нет доверия



Чтобы выжить человечеству надо измениться


Стртегия будущего


Умственное падение общества



Детский подход к госполитике



Сбой в политической системе



Нужна ли Медведеву своя партия?


Конспирология


Призрак фашизма бродит по миру



Саакашвилизация Грузии



Внеблоковые маневры Украины


Ближнее зрубежье


Польша - на понижение евроинтеграции



"Дальняя дуга" Беларуси



Катыньстрофа



Марши эсэсовцев


Политэкономик


Россия может распадаться до средневековья…



Приоритеты отдаются «громким» проектам



С Камчатки некоторые возвращаются…


Пртнеры
Международный Институт Институт БЕЛЫЙ ПОИСК РУССКОЕ ПОЛЕ


РУССКИЙ STIL-2011

еленаСАЗАНОВИЧ_МАГИЧЕСКИЙреализм

ДОМИК КИНО Елизаветы Трусевич
СтоЛент
 

GEOCATACLYSM

Content on this page requires a newer version of Adobe FlashPlayer.

Get Adobe Flash player



ЧЕРОМАФИЛЬМ 




Главная » 2009 » Июль » 8 » ГЛОБ▲ЛЬНЫЙ КРИЗ
00:10
ГЛОБ▲ЛЬНЫЙ КРИЗ

НОВОЕ ВАРВАРСТВО / Михаил Делягин, доктор экономических наук, академик РАЕН

«Кто не знает, куда плывет, Тому нет попутного ветра…» (Сенека)

К настоящему времени человечество осуществляет целый ряд разноуровневых и, возможно, разнонаправленных трансформаций, последствия которых неизвестны. Распространение компьютеров снижает социальное значение логики, повышая роль творческого, образного мышления и его носителей - женщин. В то же время сложность воспитания творческих способностей биологизирует социальную конкуренцию, связывает успех в ней с наличием или отсутствием способностей к творчеству.

Сверхпроизводительность информационных технологий, нуждающихся в значительной части населения исключительно как в ресурсе сбыта, но не производства, запустила процессы его десоциализации, то есть ликвидации «среднего класса» путем его люмпенизации и превращения в сообщества, функционирующие по биологическим, а не социальным законам. Эти же технологии стимулируют рост внутреннего разнообразия и, соответственно, дезинтеграцию обществ, особенно многонациональных.

Информационная революция, рост значения творческого труда и распространение технологий формирования сознания сделали неэффективными системы управления и, соответственно, оформленную Вестфальским миром организацию общества (в частности, демократию в ее традиционном западной понимании). Сформировался глобальный господствующий класс (интернациональная олигархия, или «новые кочевники»), не привязанный прочно ни к одной стране или социальной группе, не имеющий никаких внешних для себя обязательств и враждебно противостоящий не только экономически и политически слабым обществам, разрушительно осваиваемым им, но и любой национально или культурно (и тем более территориально) самоидентифицирующейся общности как таковой.

Интеграция, как в начале ХХ века, превысила управляющие возможности человечества, что делает неизбежным «шаг назад» - регионализацию. В политике регионализация выразится в биполярной системе, основанной на противостоянии США и Китая (с Евросоюзом, Японией, Индией и, возможно, Россией в качестве совокупного балансира), в экономике – в переходе от финансовой системы, основанной на долларе как мировой резервной валюте, к системе конкурирующих валютных зон, каждая из которых имеет свою резервную и расчетную валюту (доллар, евро, юань и, возможно, какие-то еще).

Однако регионализация может быть лишь промежуточным этапом трансформации человечества, так как фундаментальная причина развертывающейся сейчас экономической депрессии глубже кризиса управляемости интеграцией и заключается в загнивании глобальных монополий, лишившихся сдерживающей их и тем самым поддерживающей их силы в лице Советского Союза.

Выход из этой депрессии требует технологического рывка, который затруднен тем, что глобальные монополии и резкое ослабление, почти исчезновение внеэкономических мотиваций (идеологий) управляющих систем, несмотря на разнообразие форм коммерционализации технологических наработок «холодной войны», блокировали процесс создания качественно новых технологических принципов, то есть остановили технологический прогресс.

Это создает угрозу, с одной стороны, формирования под давлением разлагающегося глобального монополизма депрессивных форм организации человеческих обществ и человечества в целом, а с другой – чрезмерной болезненности и, возможно, даже катастрофичности разрушения глобального монополизма (когда настанет его черед) под влиянием распространения новых технологий.

На этом фоне растут системные риски человечества в целом (ухудшение генофонда, выход на все большие природные ограничения), что в принципе делает возможным его деструкцию, значимое упрощение его внутренней организации, то есть десоциализация уже на планетарном уровне, а не только в рамках отдельных обществ.

 

МНОГОУРОВНЕВЫЙ ПЕРЕХОД: КУДА?

При всей своей эффектности глобальный финансовый кризис -лишь внешнее проявление значительно более глубокого и масштабного, практически всеобъемлющего изменения человечества, подобно тому, как высыпания на коже свидетельствуют иногда о глубочайших внутренних изменениях организма. Человечество начало глобальный переход к качественно новому состоянию, к принципиальной иной организации самого человеческого общества, чем та, к которой мы привыкли и с которой традиционно отождествляем себя.

Этот переход осуществляется по целому ряду различных направлений и воспринимается нами как волна разнообразных и слабо (либо вовсе не) связанных друг с другом кризисов. Между тем не только их взаимодействие, но и взаимосвязь их на принципиальном уровне представляются очевидными. Нежелание наше обнажить и исследовать эту взаимосвязь вызвано не только все еще отраслевым характером знания (жестко разграничивающим разные его направления и противодействующим тем самым комплексному подходу), но и страхом обнаружить, что кризисы носят более глубокий характер и требуют от нас больших изменений, чем те, которые мы готовы признать.

В результате все мы не только «не видим за деревьями леса», но и боимся его увидеть, так как подозреваем, что он будет для нас неудобен, опасен и потребует от нас жертв, о которых мы не хотим думать. Эта естественная человеческая слабость обессмысливает всю антикризисную политику: не желая думать о направлении перехода человечества (и, кстати, не желая признавать даже сам факт этого перехода), управляющие системы подчиняют все свои усилия заведомо обреченным на неудачу попыткам вернуться в прошлое, войти второй раз в привычную, удобную и хорошо изученную реку. В результате объективно обусловленные изменения удается в лучшем случае лишь слегка притормозить.

Развитая часть человечества, уверовав в неизменность роста своего благосостояния, категорически не хочет даже признавать главной задачи современного человечества, поставленной перед ним всем объективным ходом его развития. Эта задача состоит в том, чтобы определить направление комплексного перехода, в котором оно находится, выявить характеристики следующей «зоны стабильности» и соотнести все свои действия с задачей наиболее быстрого и безболезненного достижения этой зоны (а при возможности – и ее гуманитарной трансформации).

Это самовлюбленное нежелание считаться с объективным характером собственного развития дает России нежданное конкурентное преимущество. Ведь, даже только приступив к решению этой задачи, она, в каком бы плачевном состоянии ни находилось бы ее внутреннее устройство, станет интеллектуальным лидером современного человечества. Соответственно, она сможет заняться наиболее выгодным бизнесом: насаждением наиболее соответствующих собственным интересам норм и стандартов поведения (после краха коммунистической идеологии этот бизнес был монополией США, во многом обусловившей их могущество и благосостояние).

Насущная задача заключаются в анализе взаимодействия описанных кризисов и, затем, в изучении взаимодействия их возможных результатов, которое и создаст будущую «зону стабильности». Поскольку мы находимся лишь в самом начале этого пути, мы можем выделить лишь некоторые его направления. Они проявляются первыми и сегодня кажутся нам ключевыми, возможно, лишь в силу своей очевидности и наглядности. Нет никакой гарантии того, что через некоторое время, по мере прояснения общей картины, они не окажутся второстепенными или даже вовсе случайными, не имеющими прямого отношения к развертывающимся фундаментальным процессам, и к этому надо быть готовым.

 

ИНФОРМРЕВОЛЮЦИЯ ЛОМАЕТ УПРАВЛЕНИЕ

Организация человеческого общества определяется системой его управления – или, на уровне, с одной стороны, местных сообществ, а с другой, всего человечества в целом, - его самоуправления. Между тем система его управления оказывается все менее дееспособной: ее вполне наглядно разрушает сам технологический прогресс, в наиболее общем виде – информационная революция.

Прежде всего, информационный взрыв уже второй раз в истории человечества (после изобретения книгопечатания Гуттенбергом) качественно увеличил объем имеющейся информации. Соответственно, качественно же увеличилось и количество людей, самостоятельно задумывающихся на абстрактные (то есть не имеющие отношения к текущим нуждам практического выживания) темы. Существенно, что эти самостоятельно мыслящие люди из-за ограниченности своих знаний, как правило, приходят к ошибочным выводам, - однако переубедить их в этом устаревшая система управления не может, что является одним из проявлений ее кризиса.

Как и во времена развития книгопечатания, сложившиеся в прошлой реальности системы управления (включая официальную науку, выродившуюся из поиска новых истин в подтверждения нюансов истин старых) не могут переработать такой объем информации и «переварить» такую массу относительно самостоятельных людей. В результате они начинают «сбоить», вызывая общественные катаклизмы, в горнилах которых и выковывается новая система организации человеческого общества. В прошлый раз это были чудовищные религиозные войны (в ходе Тридцатилетней войны население Германии сократилось вчетверо), увенчавшиеся Вестфальским миром, выработавшим современный тип государства.

Как будут развиваться текущие события, пока не ясно – ясно лишь, что основные предпосылки для переформатирования человеческого общества уже сложились.

Повсеместное применение компьютеров качественно повышает значимость творческого труда, связанного с внелогическим мышлением, основанным не на последовательных логических умозаключениях, а на озарениях, на мышлении не тезисами, но образами.

Ведь компьютер предельно формализует логическое мышление и доводит его до совершенства, недоступного человеку, - примерно так же, как калькулятор доводит до совершенства использование непростых, в общем, арифметических правил. Мы еще застали время, когда учителя в школах категорически запрещали использование калькуляторов, - чтобы школьники сами научились умножать и делить в столбик. Но сегодня это умение практически не нужно: эту работу значительно лучше и надежнее человека выполняет калькулятор, а нам остается лишь правильно сформулировать задачу.

То же самое, что калькулятор сделал с арифметикой, компьютер уже в обозримом будущем, - скорее всего, в ближайшее десятилетие - сделает с формальной логикой как таковой. Это будет означать, что на долю человека выпадет недоступная компьютеру компонента мышления – мышление не логическое, но творческое, и конкуренция людей в рамках тех или иных коллективов и обществ будет вестись на основе преимущественно не логического, а творческого мышления.

Понятно, что сегодняшние системы управления, сформировавшиеся в прошлой реальности, в принципе не приспособлены для таких ситуаций, - и потому кардинальным образом изменятся. И, поскольку именно система управления непосредственно задает принципы организации человеческого общества, принципиальное изменение ее характера будет означать и принципиальное изменение самого общества!

Информационные технологии порождают и совершенно иную социальную среду. Для их функционирования нужна элита, обеспечивающая управление, научные исследования и культурную среду, а также относительно небольшое количество людей, непосредственно обеспечивающих функционирование общества. Все остальные – добрые три четверти населения (их доля зависит как от уровня технологического развития общества, так и от национальной культуры) – оказываются лишними в прямом смысле этого слова: эффективное развитие общества объективно требует их эффективной утилизации – если и не физической, то хотя бы социальной.

«Средний класс» размывается, его члены превращаются в люмпенов и деградируют до полной десоциализации и превращения в живых объектов, живущих в соответствии с биологическими, а не социальными законами. Мы видим разные стадии этого чудовищного процесса на постсоветском пространстве, в Восточной Европе и в Латинской Америке, а в последнее десятилетие присутствуем при погружении в него США и, в меньшей степени, «старой» Европы.

Перспективы и динамика этого процесса непонятны, однако нет сомнений, что глобальный финансовый кризис станет, помимо прочего, могильщиком традиционного «среднего класса» индустриальных обществ.

Национально-освободительные революции ХХ века (включая Великую Октябрьскую) были проявлениями шедшей в масштабах человечества «революции масс» - политического следствия формирование конвейерного индустриального производства в глобальном масштабе. В социальной сфере эта революция (и капитализм с социализмом были диалектически разделенным, но единым инструментом решения этой задачи) создала массовый «средний класс» и «общество всеобщего благосостояния».

Либералистическая революция, начатая Тэтчер и Рейганом, стала проявлением «революции (а точнее, контрреволюции) элит» - политического следствия распространения информационных технологий. В социальной сфере она означает прогрессирующую десоциализацию, границы и сдерживающие факторы которой пока не понятны. Однако суть этого процесса – уничтожение прежних «масс», воспринимаемых элитами в качестве своего непримиримого противника и в их логике подлежащих поэтому уничтожению, если не физическому, то социальному, путем превращения из «масс» в принципиально неспособное не только к революции, но даже к простому восстанию «быдло».

 

ОБУСЛОВЛЕННАЯ ДЕЗИНТЕГРАЦИЯ

Индустриальные технологии объективно требуют максимальной стандартизации всех факторов производства, включая рабочую силу. В условиях их доминирования главная производственная ценность человека - его стандартные навыки, позволяющие с минимальной адаптацией использовать его на самых разных, опять-таки стандартизированных производствах. Профессиональные навыки, столь же одинаковые, как и типоразмеры изделий, способствуют выработке унифицированной, усредненной культуры.

Это касается и национальных особенностей. Промышленность переваривала работников разных национальностей, стирая в своих цехах их культурные различия и переплавляя их в единую классовую общность. Идеология интернационализма отражала этот процесс и, выражая потребность производства в стирании национальных различий, мешающих созданию стандартизированной рабочей силы, была прогрессивной для индустриальной эпохи.

Возникновение и распространение постиндустриального, информационного технологического базиса меняет ситуацию на наших глазах. Наиболее востребованными становятся (хотя в целом еще не стали) не стандартные навыки механической работы, но творческие способности. Главное условие успеха - не общие черты, обеспечивающие выполнение стандартной работы, но именно отличия.

Да, способность «выделиться из общей массы» давала конкурентные преимущества и раньше, - но в индустриальных условиях спрос на индивидуальность был невелик. Преуспеть могли лишь немногие выделившиеся, а для остальных просто не оставалось места, и они были обречены на отторжение и либо люмпенизацию, либо возвращение в ряды стандартизированной рабочей силы.

Постиндустриальные технологии качественно расширили потребность в отличиях и превратили особенность не только в главное, но и в общедоступное, встречающее массовый спрос конкурентное преимущество. Во многом этому способствовало упрощение коммуникаций, позволившее ориентироваться на почти сколь угодно маргинальный спрос, так как потребителей можно выискивать в масштабах всего человечества. Теперь почти любой товар может найти спрос – и это усиливает рыночное влияние производителей (так как производимое ими «и так возьмут») и способствует превращению рынков в «рынки продавцов», что ведет к «загниванию» производителей, освобождающихся от давления требовательной части покупателей.

Это касается рабочей силы так же, как и остальных товаров. Если в индустриальном производстве интересы ее конкурентоспособности требовали стирания отличий, в том числе и национальных, то теперь они требуют противоположного: культивирования этих отличий. Эта потребность разрушает общества в их традиционном понимании, в первую очередь мультинациональные, так как потребность в отличиях находит прежде всего этнокультурное выражение.

Непонятно, как сохранять (и можно ли вообще сохранить) целостность обществ в условиях объективно провоцируемого информационными технологиями роста сепаратизма всех видов (не только национального и религиозного, но и культурного, связанного с любыми меньшинствами как таковыми, вплоть до сексуальных).

 

НЕЗАМЕЧЕННАЯ ГЛОБАЛИЗАЦИЯ

Существенно, что в ходе глобализации возник и по-настоящему уникальный феномен, который не проявлялся никогда раньше, за всю наблюдаемую историю человечества.

Те же самые технологии, которые максимально упростили все виды человеческой коммуникации (что, собственно, и лежит в основе феномена глобализации), обеспечили превращение в наиболее выгодный из общедоступных видов бизнеса формирование человеческого сознания. «Общедоступный» и одновременно «наиболее выгодный» - означает массовый и, строго говоря, основной вид деятельности если и не всего человечества, то, по крайней мере, его развитой и успешно развивающейся частей.

Это качественное изменение почему-то, как правило, упускается из виду теоретиками глобализации, - а между тем оно представляется фундаментальным. Оно меняет сам характер человеческого развития: если раньше, на всем протяжении своего существования человечество выживало и развивалось за счет преобразования окружающей среды, то теперь оно впервые начинает – по крайней мере, пытаться выживать и развиваться за счет изменения самого себя.

Да, экологи, возможно, взвоют от восторга: человечество, вероятно, ощутив приближающиеся пределы допустимого антропогенного воздействия на природную среду, начало само приспосабливать себя к ней, - это еще больший триумф природоохранного подхода, чем добровольный массовый отказ от благ цивилизации.

Однако не стоит забывать, что формирование человеческого сознания на всех уровнях его существования – от индивидуального до, по крайней мере, группового, - осуществляется стихийно, хаотично и, строго говоря, случайно. И степень не просто соответствия сформированного таким образом сознания реальности, то есть степень его адекватности, но даже степень его простой устойчивости, строго говоря, неизвестна.

Вероятная утрата или, по крайней мере, существенное ограничение способности человечества к познанию – так как главным объектом хаотического и случайного воздействия становится, строго говоря, непосредственный инструмент этого познания, - ставит серьезный вопрос о самих перспективах существования человечества.

Можно, конечно, представить себе, что функции познания и сознательного реагирования поднимаются на более высокий уровень, чем индивидуальное или групповое сознание, - сознание крупных коллективов и даже народов, граничащее с введенным Вернадским понятием «ноосферы». Отдельный человек теоретически может быть элементом мыслительного контура такого коллективного сознания и в то же время совершенно не замечать и не воспринимать его. Собственное сознательное значение отдельного человека для всего человечества в рамках такой гипотезы может быть ограничено генерированием эмоций – функция, к выполнению которой человек наиболее приспособлен по своим психофизиологическим характеристикам и которая, возможно, является его подлинной миссией с точки зрения всего мироздания.

Однако эта гипотеза не просто слишком смела, но и принципиально недоказуема, а вот вполне доказуемое и, более того, повсеместно наблюдаемое следствие стремительного и повсеместного распространения технологий формирования сознания – драматическое снижение социальной значимости знания.

На протяжении последних веков — как минимум с начала эпохи Просвещения — овладевание знаниями, получение новой информации об окружающем мире было если не непременным условием, то во всяком случае одним из ключевых и наиболее надежных способов повышения социального статуса. Поразительно, но мы, похоже, не заметили, что уже почти два десятка лет назад глобализация отменила это правило. И сегодня возможности социального подъема людей, занимающихся именно получением и освоением новых знаний, хотя в разных обществах и различны, но даже там, где в целом высоки, все равно достаточно ограниченны.

Они не могут стать ни Сахаровыми и Ландау, с личными мнениями которых приходилось считаться генсекам, ни Беллами и Эдисонами, ставшими богатыми символами своего времени. Человеческая деятельность стала настолько специализированной, что достижение социального успеха отвлекает слишком много сил и времени и превратилось в отдельное самостоятельное занятие, уже почти не совместимое с осознанием окружающего мира.

Фундаментальная причина этого (разумеется, помимо упомянутой выше дезорганизации человеческого сознания из-за превращения его в объект массового хаотического воздействия) — резкая интенсификация коммуникаций, связанная с глобализацией: вы либо постигаете истину, либо реализуете уже постигнутое кем-то помимо вас, переводя его в материальные либо социальные ценности. Это два разных вида деятельности, и успешно совмещать их крайне сложно; немногие исключения, как обычно, лишь подчеркивают правило.

Самоотверженное постижение истины переродилось в обслуживание общественных интересов при помощи сложнейшим образом построенных ритуалов и неформальных, но от этого не менее циничных и пренебрегающих познанием мира согласований. Это необходимо, но это не является инструментом технологического прогресса. И, несмотря на активное освоение существующих технологий, в том числе влияющих на общественные отношения (Интернет, мобильная связь), глобализация стала уникальным временем в том смысле, что практически не появляется качественно новых технологических принципов.

Это вызвано в том числе изменением механизмов социального успеха: его достижение в условиях упрощения коммуникаций и резкого роста их масштабов требует прежде всего грамотной социальной коммуникации, умения правильно вращаться в правильно выбранных сообществах, — а поиск истины как таковой лишь отвлекает, отнимает время и силы у этого ключевого занятия.

В результате происходит жесткий отбор: кто-то специализируется на постижении знаний, кто-то — на достижении социального успеха, которое не требует теперь даже простого паразитирования на добываемых кем-то знаниях. Подобная специализация слишком глубока — она отнимает у человека, являющегося по природе относительно универсальным существом, слишком много человеческого.

С другой стороны, мы видим, что знание усложнилось и специализировалось настолько, что процесс его получения и даже усвоения требует от человека слишком больших усилий, практически несовместимых с существенным повышением его социального статуса. Грубо говоря, вы тратите время либо на успех в обществе, либо на получение новых знаний. И на то и на другое одновременно вполне объективно не хватает ни времени, ни сил.

Ситуация усугубляется изменением основной функции образования, в том числе и высшего. В силу растущей десоциализации (технологические причины которой описаны выше) ею, как в XIX веке и как в массовом образовании ХХ века, становится обеспечение покорности, социальный контроль за основной массой населения развитых обществ. Даже в науке произошло четкое разделение на администраторов, управляющих ресурсами и направляющих исследования, и самих исследователей, непосредственно пытающихся получать новые знания.

В результате знание, наука становятся социально малозначимыми, а подготовка решений, в том числе важнейших государственных, все больше основывается на эмоциях и предрассудках, а не на фактах. Буквально на наших глазах в последние пятнадцать лет наука трансформировалась из поиска истины в сложный социальный ритуал, красивый и изощренный, но вполне бесполезный с точки зрения общественного развития. На поверхности это ярче всего проявляется в финансировании на основе грантов, требующих заранее предсказуемого результата, в угасании прорывных исследований и в раздувании разного рода "панам" (от торсионных полей до водородной энергетики). Во всем мире официальная наука превратилась в сложный административный организм, даже в новый социальный уклад — не менее важный для национальных самосознаний, чем социальный уклад французских крестьян в 50-70-е годы ХХ века, - но в большинстве случаев еще менее полезный.

При этом фундаментальная наука, будучи задушенной или вульгаризированной, больше не восстанавливается. Фундаментальная наука, задушенная Гитлером за длительность и непредсказуемость результата, так и не возродилась в (послевоенной) Германии, несмотря на титанические усилия. После физического вымирания еще уцелевших ученых (не путать с администраторами от науки) погибнет и русская наука времен СССР. И в мире останутся только фундаментальная наука США и отдельные школы, действующие в Великобритании, - маловато для продвижения человечества и вдобавок слишком легко блокируемо глобальными монополиями, далеко не всегда заинтересованными в технологическом прогрессе.

Кризис науки маскирует собой поистине чудовищный факт: наука как таковая перестала быть главной производительной силой. Это шокирует, но это так.

Причина проста и фундаментальна: с началом глобализации (и именно это, а не смс-сообщения и порносайты, сделало глобализацию вехой в истории) человечество перенесло центр приложения своих сил с изменения мира на изменение самого себя - в первую очередь, своего собственного сознания.

Предметом труда, подлежащим изменению, все меньше становится окружающий мир и все больше - человеческое сознание. Соответственно, и производство во все большей степени - изготовление уже не материальных предметов или, как переходного этапа, услуг, но создание и поддержание определенных, в той или иной степени заранее заданных состояний человеческого сознания.

Чтобы менять мир (в том числе и социальную его составляющую), надо было его знать - и наука, обеспечивавшая это знание, была важнейшим инструментом человечества.

Однако сегодня надо менять уже не весь мир, но его относительно небольшую и отнюдь не всеобъемлющую часть - самого человека. Причем на современном этапе пока еще даже не всего человека, а лишь его сознание. И, соответственно, сфера первоочередной значимости резко сжалась с науки, изучающей все сущее, до относительно узкого круга людей, изучающих человеческое сознание и методы работы с ним. При этом надо учитывать, что в силу специфики предмета (объектом изучения является сам инструмент этого изучения - сознание человека) среди работающих с человеческим сознанием слишком мало ученых и слишком много узких практиков, ограниченных своей ориентацией на достижение конкретного результата. С другой стороны, их способности в познанию ограничены не только узко практической направленностью их деятельностью, но и направленностью последней в том числе и на их собственное сознание, которое непрерывно трансформируется в соответствии с текущими управленческими и производственными процессами, но отнюдь не в соответствии с объективной

Просмотров: 1657 | Добавил: geopolitika=2 | Рейтинг: 5.0/1

Новая Геополитик▲

«Геополитика» (01.2014)


«ГЕОПОЛИТИКА=РЕКЛАМА»

Президент России 



Меню с▲йта

Журнал Российская Федерация сегодня 

ГЕОПОЛИТИКА

Авторы Геополитики



















Первоисточник

ГЕОПОЛИТИКА
Нынешние украинские власти не защищают в должной мере интересы всего населения страны, а те, кто считает, что Украину можно объединить за счет «победы» над востоком путем применения военной силы, глубоко заблуждаются, написал американский дипломат, доктор философии Джек Мэтлок в своей статье в The National Interest. По его мнению, Запад, в частности США, должен помнить, что при выстраивании отношений в украинском обществе должны быть учтены позиции всех групп граждан, и «максималистический подход» к этому, так же как и к позиции России в украинском вопросе, недопустим. США и Евросоюз, как полагает Джек Мэтлок, не сделали ничего, чтобы уменьшить беспокойство РФ по поводу того, что ее стратегические интересы будут ущемлены. Напротив Запад всячески усиливает опасения России, активно поддерживая киевские власти, которые по-прежнему не могут объединить страны мирным путем, а кроме того, сотрудничают с вооруженные формирования правого толка. «Новой холодной войны нет, но публичные обвинения, требования и угрозы со стороны наших [западных] политических лидеров во многом способствовали созданию такой атмосферы. Враждебная публичная полемика, которая порой напоминает чуть ли не поношение, спровоцировала атмосферу нестабильности», — считает он. И подчеркивает, что украинские власти должны понять – им не удастся объединить страну путем насаждения своей воли в отношении всех граждан, России следует перестать опасаться вхождения Украины в НАТО, а Запад должен осознать, что никакие договоренности с киевским правительством не будут работать до тех пор, пока общество раздроблено.
| РИА Новости. 28.08.2014.

Foto Morgana

 
27.04.2014. Москва. Министр обороны РФ Сергей Шойгу заявил в четверг, что Россия вынуждена реагировать на развитие ситуации на юго-востоке Украины, где против мирных граждан развернута силовая операция с задействованием украинской армии и «Правого сектора. «Мы вынуждены реагировать на такое развитие ситуации», — заявил министр обороны. По его словам, «с сегодняшнего дня в приграничных с Украиной районах начались учения батальонных тактических групп общевойсковых соединений Южного и Западного военных округов… Войска отрабатывают вопросы совершения маршей своим ходом и развертывания для выполнения задач по предназначению». Сергей Шойгу также сообщил, что "авиация выполнит полеты по отработке действий вблизи государственной границы".
[На фото: украинские военные возле одного из блокпостов Славянска]

Большие выборы

В бесконечности тупиков нет

Новый Путин: многие вздрогнут…

Новогодняя фантазия на тему «честные выборы»

Месть истории

Антироссийское движение «белоленточников»

Почему России не нужна правая партия 

Герои



Читальный з▲л
1
©Геополитика 2008–2013. Условия использования материалов в разделе "Редакция". Copyright MyCorp©2024/Сделать бесплатный сайт с uCoz